За всю жизнь южноуральский священник Василий Носов не совершил ни одного преступления. Но за свою веру он валил лес и спал на снегу, побывал в суровом лагере и делил хлеб с уголовниками во время стройки Беломорканала. И этого чекистам было мало. Семью батюшки раскулачили, оставив его жену и восьмерых детей без крыши над головой, а его самого расстреляли и закопали в безымянной могиле. Недавно его признали священномучеником. Мы узнали тяжелую историю священнослужителя.

С ДЕТСТВА ХОТЕЛ СЛУЖИТЬ ЦЕРКВИ

Родился Василий Михайлович Носов 29 января 1886 года в станице Екатериновская Ейского уезда Кубанской области в казачьей семье. Отец с детства прививал сыну трепетное уважение к вере, учил его молитвам, водил в храм. Служба так увлекала мальчика, что он и сам захотел однажды стать священником. В 1908 году семья переехала в Кустанайский уезд Тургайской области, на территорию современного Казахстана. Уже оттуда Василий отправился в Оренбург и там поступил в пастырско-миссионерскую школу.

В 1915 году отец Василий был рукоположен в священники. К тому моменту молодой мужчина женился на Анастасии Шеламихиной, сироте и бесприданнице, выпускнице женского епархиального училища, певчей в церковном хоре. Она родила Носову девятерых детей и дожила до 96 лет. Семья жила по традиционному укладу – отец во главе, на стене нагайке, в доме порядок и дисциплина.

Служба молодого священника началась в 1916 году в поселке станционном. Там он преподавал детям и занимался миссионерством – учил Православию переселенцев с южных земель, среди которых было немало диких сектантов и язычников. В 1919 году Василия перевели в Миасс, где он стал клириком храма апостолов Петра и Павла.

НЕ ОТКАЗАЛСЯ ОТ ВЕРЫ ПОД УГРОЗОЙ ТЮРЬМЫ И СМЕРТИ

Пришедшие к власти в стране большевики начали гонения на Православную церковь: иконы сжигали, храмы сносили или устраивали в них склады и хлевы. Если в мусульманах «красный режим» видел союзников по борьбе с мировым царизмом и империализмом, то христианскую веру считал инструментом контрреволюции. Тогда же появилось течение «обновленцев», выступающих за реформы православия и считавших, что социалистическая идеология близка к христианству. Они стали удобным инструментом коммунистов для своей борьбы. Отец Василий этих идей не поддержал.

– Однажды дед пришел бледный, сказал: «Были у нас обновленцы, я выступил против них. Наверное, меня арестуют». В самом деле, полгода провел под арестом. Бабушка рассказывала, что с отцом Василием «работали» органы, предлагали отречься от сана, – передал семейную историю пресс-службе Челябинской епархии внук отца Василия Роман Носов.

Тогда отца Василия отправили валить лес под Миассом. Принудительные работы длились несколько месяцев. Потом батюшка вновь вернулся в Петропавловский храм. Прихожане любили и уважали его за честность и доброту.

ВТОРОЙ АРЕСТ, «ВИШЕРА» И БЕЛОМОРКАНАЛ

В 1930-м году Василия Носова арестовали снова. В этот раз его обвинили в антисоветской деятельности. Священнослужитель якобы критиковал колхозы. Власти этого оказалось достаточным, чтобы отправить его в Вишерский исправительно-трудовой лагерь, известный тяжелыми условиями пребывания заключенных. Примерно в это же время там отбывал срок писатель Варлам Шаламов.

– В 1929 году в Советском Союзе был только один лагерь – СЛОН – Соловецкие лагеря особого назначения. В 4-е отделение СЛОНа на Вишеру нас и везли [..] Тут было много людей с юга – с Кубани, с Дона, из Грузии. «Троцкистов» не было ни одного. Была даже женщина – зубной врач – по делу «Тихого Дона», – описывал контингент лагеря в рассказе «Вишера» Шаламов.

После «Вишеров» отца Василия отправили на строительство Беломорканала. Историки до сих пор спорят, сколько заключенных погибло при реализации этого масштабного проекта. Цифры все равно страшные: от 50 до 200 тысяч человек. Семью священника в Миассе тем временем раскулачили. Из конфискованных ценностей – ларь сушеных карасей, корова и иконы в серебряных окладах. У женщины и восьмерых детей отобрали и дом, который выставили на торги. На помощь пришли добрые прихожане. Сами с голоду пухли, но всем миром собрали деньги на выкуп избы, чтобы вернуть ее Носовым.

– Земля завалена огромными валунами, кругом топи, болота, да еще зима с карельскими морозами и полярной ночью. А норма − два кубометра гранитной скалы, которую нужно разбить и вывезти тачкой. Работали в три смены, даже ночью. Кормили холодной баландой и полумерзлым хлебом, обедали порой на улице, бывало, что и спали на снегу. Молиться приходилось на ходу. Везешь тачку, а сам про себя молишься: Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя, грешного, укрепи и сохрани. Пресвятая Богородице, спаси и помилуй мя, – вспоминал священник.

НЕСПРАВЕДЛИВЫЙ ПРИГОВОР И ЧУДО

Отца Василия освободили через пять лет. Досрочно. Вернувшись домой, он узнал, что храм его закрыли и чуть позже снесли. В другом храме священнослужителя регистрировать отказалась комиссия по религиозным культам Челябинского облисполкома. Тогда он стал работать плотником. Иногда бывшие прихожане его просили совершать обряды на дому. Все окружающие понимали, что в любой момент отца Василия могут снова арестовать. Ему советовали уехать из Миасса.

– Господь не прятался от своих врагов, и я не буду этого делать, и своих духовных чад волкам не отдам, а там как Бог даст, на все святая воля Его, – отвечал священнослужитель.

Обложка нового завета отца Василия и его икона Христа Спасителя. Фото: пресс-служба Челябинской епархии
В 1937 году Василий Носов начал перекрывать крышу своего дома. Работу закончить не успел – его арестовали снова. Обвинили в членстве в «Партии угнетенных христиан» — придуманной чекистами организации. Потом батюшку несколько месяцев держали в тюрьме. Показания ни против себя, ни против других он не дал даже под пытками.

Жена отца Василия опять осталась с восемью детьми, беременная девятым. Она понимала, что больше муж на свободу не выйдет. Детям и внукам она позже рассказывала об удивительном случае. Анастасия поехала к тюрьме, где сидел батюшка, опасаясь, что больше его никогда не увидит. Остановилась в гостях у знакомого священника. Долго молилась, стоя на коленях. Вдруг комнату залило светом, и женщине явилась Богородица, которая своим сиянием будто обняла женщину. Хозяин позже нашел Анастасию без сознания на полу и переложил на кровать.

Новый завет отца Василия. Фото: пресс-служба Челябинской епархии
– Наутро она отправилась в тюрьму и чудом попала к деду на свидание. Это была их последняя встреча. Когда она рассказала отцу Василию о своем видении, он перекрестился и сказал: «Теперь я знаю, что с вами все будет в порядке», – пересказывает историю внук Роман Носов.

Священнику и другим обвиняемым сначала дали по несколько лет лагерей, но потом «тройка» НКВД пересмотрела все переговоры и поменяла их на один – расстрел. Вердикт привели в исполнение 4 октября 1937 года. Тела казненных закопали в старых шахтах возле поселка Шершни. Это место впоследствии назвали «Золотой горой».

– Никто точно не знает, сколько человек сбросили в эти шахты. Но в 37-38 годах в области были расстреляны по меньшей мере 14 тысяч человек, в основном в Челябинске. По оценкам 94 года в «Золотой горе» поместили тела не менее 5 тысяч человек, – рассказал историк Юрий Латышев.

СЕМЬЯ «ВРАГА НАРОДА»

Семье отца Василия о расстреле никто не сказал. Соврали, якобы отправили на 10 лет в лагеря. Его сыну Серафиму в тот момент было 9 лет. Он впоследствии рассказывал своим детям, что с братьями и сестрами стал жертвой травли. Школьники издевались над Носовыми из-за того, что их отец – «враг народа». Одни в ответ на нападки плакали и убегали, другие – дрались и спорили. После конфликта с учителем дочь Ольгу выгнали из школы.

К началу войны за старшего в семье остался Серафим. Старшие братья и сестры поступили в институты или ушли в армии. Мальчик после семи лет школы пошел в училище. Работал на заводе и весь полученный паек нес домой. Маленькие порции делили на большую семью. Тогда Носовы голодали. Иногда детям священника приходилось даже просить милостыню.

– Отец говорил, что первый раз досыта наелся только после войны, в армии. Вспоминал: сестренка Галя сидит голодная и говорит: «Устала, хочу умереть». На следующий день ему удалось стащить большой кусок жмыха из проезжавшего грузовика. Семья поела, – делится Роман Носов.

Неся тяжелое по советским временам бремя семьи «врага народа», дети отца Василия все равно выросли достойными членами общества. Ольга стала врачом-педиатром, Мария – учителем математики, Дмитрий занимался геологоразведкой. Вернувшись с войны, Юрий уехал в Белоруссию, а Борис погиб на фронте. Серафим работал на заводах Миасса, как и Павел, который выучился на инженера. Екатерина трудилась патентоведом на Гипромезе в Челябинске. Галина учила детей русскому и английскому языкам.

Вдова отца Василия сохранила веру, несмотря на все перенесенные трудности. После войны она была певчей в Троицком храме в Миассе. Дети купили ей однокомнатную квартиру, куда постоянно приезжали внуки. Там была кровать, раскладушка для гостей, стол и тумбочка с иконами перед которой лежал коврик для молитв. Последние годы жизни Анастасия провела в Челябинске. Ее похоронили на Градском кладбище.

Через несколько лет после задержания семье сообщили о смерти Василия Носова в лагерях. В 1960 году его реабилитировали по делу 1937 года. Через 30 лет по делу 1930-го. О его расстреле родные узнали только после крушения Советского союза.

История отца Василия могла бы раствориться среди бесчисленного множества трагедий того периода. Но в 90-х годах о нем узнала исследователь из Ульяновска Людмила Куликова. Она приехала в Челябинск, познакомилась с семьей священнослужителя и организовала сбор материалов о нем. Впоследствии информацию по крупицам собирали священник Челябинской епархии Алексей Туранин и его супруга Елена, сотрудники архива Николай Антипин и Галина Кибиткина.

Все собранные данные передали в Синодальную комиссию по канонизации святых. 15 октября священномученика Василия Носова причислили к лику святых.