Фильм «Вечная зима» вышел в 2024 году. Действие драмы происходит в Магнитогорске, хотя прямо город не называется, там же проходили съемки. А еще в Магнитогорске родился и вырос сценарист и режиссер картины Николай Ларионов. Корреспондент «КП» — Челябинск» пообщался с автором о том, как картина осмысляет трагедию, «нежном» кино и о том, как фильму вредит его же описание.

В рамках «Рыжего Феста» Николай Ларионов провел две встречи со зрителями. Был бесплатный показ фильма «Вечная зима», сценарий которого Ларионов написал еще в конце нулевых, пронес в себе и снял. На экраны драма о людской и родительской трагедии вышла в 2024 году. Премьерный показ в Челябинске посетил исполнитель главной роли Александр Робак — сам уроженец Златоуста. Второе общение — уже на фестивале, на сцене.

— Второй день наблюдаю за вашим общением со зрителем, вчера ходил на показ. Скажите, устает ли автор говорить о своем творчестве? За этот год не утомились обсуждать «Вечную зиму»?

— Скорее появилась усталость от просмотра своего фильма. В какой-то момент было четыре зарубежных фестиваля, какое-то количество российских. И я перестал смотреть фильм в зале со зрителями, стало совсем уж тяжело. На самом первом показе, на фестивале «Маяк», я сидел, склонив голову вниз, потому что мне казалось, что все очень плохо. Ничего не получилось, полный провал. Дальше стало чуть проще смотреть. Но появилась усталость. Хочется уже страницу эту перевернуть, переключиться на новое кино.

Но от встреч и обсуждений усталости нет. Мне интересен диалог. Да, какие-то вопросы повторяются, но зрителя нельзя недооценивать. Недавно на одном из показов врач увидел в фильме то, что никто раньше не замечал. Глубоко копнул. И это впечатляет, когда получаешь такую обратную связь.

— Тон фильму, на мой взгляд, задает Магнитогорск, где происходит действие. Можно ли сказать, что это один из главных действующих героев фильма? И если рассматривать его как героя, то и концовка получается оптимистичной.

— Мне кажется, любые трактовки имеют место быть. И я рад, когда кто-то формулирует мысль, с которой я могу быть не согласен. Но что касается точки зрения, что город — один из героев, то здесь я, безусловно, соглашусь.

Для меня очень важны были и город, и время действия — нулевые, и время года — зима, дающее состояние это особенное,  похожее на спячку. И главный герой, Владимир, как медведь, готовый растерзать все на своем пути.  В этом смысле финал, наверное, нельзя назвать оптимистичным — это слово будет не совсем уместным по отношению к теме, о которой идет речь. Но во всяком случае, некий свет, надежда — это в финале присутствует, да.  В начале фильма есть солнечные сцены, середина более мрачная. В финале мы снова выходим на солнце. И в этом смысле город и герои также проходят путь от суровой, жесткой зимы к приближающейся весне.

— Вы ведь сами из Магнитогорска? И, наверное, писали город по своей памяти. Он как будто запомнился мрачным. Вы сами с какого берега? Левого или правого?

— Я родился и вырос в Магнитогорске, переехал в Москву после университета. Но тут какая штука: в фильме не проговаривается напрямую, что это Магнитогорск. Некий промышленный город, где есть завод, река, мост. Комбинат — это очень красивый, эффектный и брутальный образ, но в то же время узнаваемый. Такие заводы есть в разных городах.

Разделение по берегам — это контрастность. Мне хотелось передать противопоставление всего, прежде всего героев. А город эту дуальность усиливал.

Что касается меня — я с левого берега. Причем из района достаточно отдаленного, стоящего особняком — 12-го участка. Это поселок железнодорожников. Когда я учился, а это были девяностые, он слыл среди правобережных школьников и студентов местом достаточно брутальным, жестким.

Но в фильме мне не хотелось привязываться к конкретному городу и конкретному месту. Хотелось, наоборот, выйти на обобщение, чтобы эффект узнавания был у жителей самых разных городов России, не только Южного Урала. И это отчасти сработало: когда были показы в Тюмени, Новосибирске, Тобольске, в других городах, то ко мне подходили зрители и говорили, что у них были похожие места в юности и схожие ситуации.

— Говоря о проработке травмы, нельзя не отметить, как вы реалистично прописали родительское горе. Вплоть до того, что из повествования будто нарочно вырезаны куски, будто в памяти фрагменты стерлись. Расскажите, как так точно удалось передать состояние депрессии и утраты? Это истории из жизни или какое-то ощущение, которое вы уловили и передали в кино?

— Я, безусловно, изучал материалы, читал статьи, комментарии родителей, интервью и прочее. Понятно, что каждый переживает потерю по-своему. Бывают разные состояния. Кто-то каждый день плачет, кто-то, как героиня моего фильма, наоборот, держит все внутри. Пары, бывает, быстро разводятся или, наоборот, горе их объединяет на долгие годы.

И у меня были знакомые, которые перенесли потерю ребенка. Но тут тоже непросто — нельзя ведь подойти к человеку и сказать ему: «а ну, давай, расскажи, вот как ты себя там вела». Если человек сам говорил, то я, конечно, внимательно слушал.

Одной из моих режиссерских задач было не передавить, не пережать, не выдавливать слезу всеми возможными средствами. Мне хотелось, чтобы в фильме присутствовала деликатность, отстраненность, некоторая дистанция. Потому что тема действительно очень тяжелая и сложная.

— Вы сказали, что уже хотите переключиться на следующий фильм. Уже начали снимать или только начали работу?

— Пока идет подготовка. После «Рыжего феста», когда вернусь в Москву, начнутся пробы актеров. Сценарий уже есть, рабочее название «Спящая красавица». Это будет история легче: про любовь. Романтическая драма, мелодрама с тридцатилетними героями. Но при этом хочется, чтобы это было кино со смыслом.

В «Вечной зиме» есть фраза «Сильным легко быть, любить сложно». И мой второй фильм, думаю, будет про вторую половину этой фразы. Это будет кино на тему отношений — более зрительское, надеюсь. Мой дебют, я это понимал как аналитик кино, был на очень сложную тему, не для всех. Второй будет доступнее в плане сюжета.