Она показывает «кружок», который записал сын из блиндажа — там хвостатый «сослуживец» солдата уснул на посту. В окопах ведь полно мышей и крыс, без кота трудно. Еще труднее, уверена Ирина Кошевенко, бойцам было бы без теплой материнской поддержки из тыла. Она пишет сыну каждый день, он отвечает, как удастся. А еще каждый день женщина приходит в цех «Золотых рук Ангела», где плетет маскировочные сети и волокуши. И с ней, несмотря на боль в пальцах и тяжесть в спине, трудятся другие женщины. Они все немного матери для каждого бойца.

Так нежно мама рассказывает про сына — молодого, но мужика в снаряге и с автоматом, который служит с самого начала СВО. Сын Ирины Кошевенко, Никита, подписал договор с Минобороны еще в 2021 году — не хотелось идти на обычную срочную службу.

— А теперь — пока цели и задачи не будут выполнены, — рассказывает Ирина Кошевенко.

Сейчас Никита — связист в разведке. Мама даже не всегда знает, на каких направлениях работает сын. А все равно, только проснувшись, шлет ему обязательные сообщения с сердечками. И ждет ответа.

— Все равно материнское сердце волнуется, беспокоится. Хоть он и мужчина. Я пыталась воспитать именно мужчину, который принимает решения. Все его решения всегда уважала, ценила. И, естественно, никогда не препятствовала. Может, когда маленький был: туда не ходи, это не делай, с этими не дружи, — вспоминает Ирина. — А сейчас он изменился, стал настоящим взрослым мужчиной, который отвечает за себя, свою и даже нашу жизни.

Мужа уберегли молитвы

После начала специальной военной операции 55-летний муж Ирины тоже подписал контракт. Мужчина пошел в штурмовой отряд. Его рота дважды уходила на переформирование — просто заканчивался состав. Бойцы погибали или получали тяжелые ранения. А он — целый. Ирина думает, что мужа уберегли от беды ее обращения к Вселенной.

— Мы жили вдвоем за городом. У нас речка небольшая. И я ходила, просила Вселенную, Космос, обращалась к духам земли и леса, к духам воды. Только-только бы они были живы и вернулись, — рассказывает Ирина, — и муж рассказывал: он как под охраной был. Прилетел дрон, а у него только дырки в башмаках и балаклаве. И аптечка пробита, а осколок застрял в книжечке. Ребята удивлялись: как заговоренный.

Была суровая переправа через Днепр, вспоминает Ирина, муж тогда был за рулем машины. Две колонны переправились успешно — а потом ударили «Хаймарсы». 20 человек погибли, у других раны, кто-то пропал. Муж же вернулся домой.

— Он хотел и второй раз пойти. Я его просила: «Сиди, я тебя второй раз не отмолю». И Никита: «Сиди, батя, дома», — делится Ирина.

Отправили помощи на 5,5 млн рублей за год

У Ирины два образования: педагогическое и экономическое. Но зарплаты учителя было маловато… Пришлось идти в бизнес: была руководителем компании в Беларуси, потом здесь в фирмах. И признается, что это не работа мечты совсем, но хоть платили. И всегда, вспоминает, работала на результат.

— Когда началась СВО, я хотела помогать. Но казалось, что волонтеров никаких нет. И отношение у людей такое, будто это что-то маргинальное, мол, это наши городские сумасшедшие. Но случайно вышла на организацию — и началось, — рассказывает Ирина.

Ирина ловит азарт, когда берется за дело, ей хочется больше и лучше. И «девочки» из цеха ее поддерживают — сейчас она руководит филиалом организации «Золотые руки Ангела». Ее девочки — это неравнодушные дамы, которые уже два года собираются и часами выполняют кропотливую работу совсем бесплатно.

— Мы за прошлый год передали ребятам помощи примерно на 5 млн 500 тысяч. Например, ребята просили тепловизоры, генераторы. А где мы это все возьмем? Обратилась в «Народный фронт», просто написала «ВКонтакте», — вспоминает Ирина.

«Таблетку выпила и вперед»

И вот они плетут — обычно стоя, по несколько часов в день. Средний и нижний уровень — уже сидя на табуретках. Болят пальцы, отказывает спина, подскакивает давление. Но стоит у них самым мягким голосом спросить, мол, бабуля, вы же всю жизнь и без того работали, ну хоть на пенсии отдохнули бы, мол, зачем вам это? И даже добрые тетушки немного возмущаются.

— Как зачем, сынок? Что за глупый вопрос. Как первоклассник. Такие вещи должны быть понятны, — мягонько отчитывает меня одна из женщин, — потому что там наши ребята.

И бойцы шлют пенсионеркам слова благодарности — на передовой мелочей не бывает, и каждая из этих сетей может, нет, спасает не одну жизнь. Поэтому плетут сегодня и будут завтра.

— Таблетку выпила — и вперед. Мы же здесь не умираем. Надоедает, конечно, монотонное дело. Но это мой вклад. Надо же мальчишкам помогать, — улыбается волонтер Тамара Павловна, а ей 82 года.

И Тамара Павловна — не старший волонтер в группе. Валентине Петровне 85 лет. Ее внук трижды бывал на СВО и подтверждает, что сети спасают. В цехе она проводит в среднем пять дней в неделю по несколько часов.

— Потому что там наши ребята! Девочки делают волокуши, носилки, шьют. Сети вяжем, нужно немереное количество. В прошлом месяце, кажется, 70 штук отправили. Помогают все в городе — и слепые, и глухие. Им дают материал, они вяжут. И мы здесь, — эмоционально рассказывает Валентина Петровна, — у нас некоторые девочки каждый день приходят. Вот Света там, Наташа, девочки после работы. А другие приходят сразу с утра, до 5-ти часов сидят за машинками. Представляете, шьют, шьют, шьют. Это такой труд, чтобы ребята наши были живы.

«Девочки, терпите. Пока вы терпите, мы тоже будем терпеть»

И кого не спросишь — женщины здесь делят жизнь на до и после развала СССР. Вот Валентина Петровна была геологом. А Ольга Феликсовна — программистом. Ей 68 лет. Вы представьте: 50 лет назад девушка решила, что хочет связать жизнь со сложными формулами и допотопными компьютерами. А потом все сломалось, и интеллигентам пришлось искать работу, за которую платят. Высокие мечты и амбиции приходилось прятать куда подальше и работать, чтобы выжить. Какие тут великие идеи… И дамы будто признаются, что сейчас вновь появилась какая-то объединяющая цель, будто почти забытая за 30 с чем-то лет. И есть новый смысл жить и трудиться.

— И это наше общее дело. Мы не можем воевать уже, мы уже пожилые люди, но как можем, мы стараемся помочь. Чужих ведь детей не бывает. У меня дочка, но они мне все сыновья, — это Ольга Феликсовна, программист, мама и волонтер.

Вот и Ирина Кошевенко говорит: есть какая-то народная память, которая поднимает людей на маленькие и большие подвиги. Чувство сопричастности, может, как раньше было — Победа, полет Гагарина, атомные станции.

— Есть невероятное желание быть сопричастными. Кто как может — у нас разные направления гуманитарной помощи. Вот недавно нам из госпиталя передали детали, отпечатанные на 3D-принтере — их собирали сами бойцы, — объясняет Ирина Кошевенко, — И есть большая ответственность. Как нам говорят ребята: «Девочки, терпите. Пока вы терпите, мы тоже будем терпеть». И эта ответственность заставляет действовать: ответственность перед нашими ангелами, перед ребятами, перед сыном моим.

И Ирина не сомневается — Никита вернется. Не может иначе. У нее ведь контракт с Космосом, который она выполняет вместе с «Золотыми руками Ангела» — а рук много, и они материнские.